Какие наши годы!... Форум для пенсионеров и не только. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Какие наши годы!... Форум для пенсионеров и не только. » Литературная гостиная » Поэты о стихах, о поэзии, к поэтам..…
Уильям Шекспир.
Сонет 77
Седины ваши зеркало покажет,
Часы - потерю золотых минут.
На белую страницу строчка ляжет -
И вашу мысль увидят и прочтут.
По черточкам морщин в стекле правдивом
Мы все ведем своим утратам счет.
А в шорохе часов неторопливом
Украдкой время к вечности течет.
Запечатлейте беглыми словами
Все, что не в силах память удержать.
Своих детей, давно забытых вами,
Когда-нибудь вы встретите опять.
Как часто эти найденные строки
Для нас таят бесценные уроки.
Перевод С.Маршака
Леон Фелипе
Поэт начинает с того, что говорит о своей жизни людям;
А потом, когда они засыпают, он говорит птицам;
А потом, когда они улетают, он говорит деревьям…
А потом появляется Ветер и шумит на деревьях листва.
Все это, другими словами, примерно выглядит так:
Исполнено гордости то, что я говорю людям;
Исполнено музыки то, что я говорю птицам;
Слезами наполнено то, что я говорю деревьям.
И все это вместе — песня, сложенная для Ветра,
Из которой он, самый забывчивый гений на свете,
Вспомнит едва ли несколько слов когда-нибудь на рассвете.
Но слова, которые вспомнит нечаянно Ветер,
Будут именно те, которых никогда не забудут камни.
А то, что поэт поверяет камням, полно обаяния вечности.
И это становится песней Судьбы, которую звезды запомнят навек,
Там, у себя, в бесконечности…
Перевод Юнны Мориц
И всё же стихи - островок безопасности.
ТемнОты любые его и неясности
Едва ли кому-то угрозу несут.
А может случиться, что даже спасут
От доли сиротской и непонимания.
А может случиться, составят компанию,
Чтоб, не докучая и не теребя,
Всё, чем ты живёшь, рассказать за тебя.
Лариса Миллер
Откуда им взяться...словам и сюжетам?
Прочитаны наспех, отпущены с богом
Четыре дороги и всюду запреты,
И тайна сия поддавалась немногим.
Писать, как дышать...получается слишком,
Талантов на всех не хватает в достатке,
Поэтом прослыть, пораскинуть умишком,
Да так, чтобы с совестью было в порядке.
Откуда им взяться...коль скоро остынет
Земля под ногами и сдует ветрами,
Последние листья. А в сердце пустынно
И мысли мои заштрихует дождями.
А бросить бы семя в ожившую землю,
Дождаться весны, чтоб душа нараспашку,
Тепло улыбнуться окрепшему стеблю,
Хотелось бы мне, но зимою не пашут.
Галина Ахматова
Иосиф Бродский
Определение поэзии
памяти Федерико Гарсия Лорки
Существует своего рода легенда,
что перед расстрелом он увидел,
как над головами солдат поднимается
солнце. И тогда он произнес:
"А все-таки восходит солнце..."
Возможно, это было началом стихотворения.
Запоминать пейзажи
за окнами в комнатах женщин,
за окнами в квартирах
родственников,
за окнами в кабинетах
сотрудников.
Запоминать пейзажи
за могилами единоверцев.
Запоминать,
как медленно опускается снег,
когда нас призывают к любви.
Запоминать небо,
лежащее на мокром асфальте,
когда напоминают о любви к ближнему.
Запоминать,
как сползающие по стеклу мутные потоки дождя
искажают пропорции зданий,
когда нам объясняют, что мы должны
делать.
Запоминать,
как над бесприютной землею
простирает последние прямые руки
крест.
Лунной ночью
запоминать длинную тень,
отброшенную деревом или человеком.
Лунной ночью
запоминать тяжелые речные волны,
блестящие, словно складки поношенных
брюк.
А на рассвете
запоминать белую дорогу,
с которой сворачивают конвоиры,
запоминать,
как восходит солнце
над чужими затылками конвоиров.
1959
Ирина Снегова
Но день есть день –
нет чётности в любви!
Вот хоть поэты –
как подчас пытались
Припомнить утром ту, с кем спать легли…
А женщины до гроба похвалялись
Их страстью.
Но лишь те сквозь звёздный чад
Шли с Беатриче по веков ступеням,
Кто обрекал поэтов по ночам
От горя плакать.
Не от наслажденья.
1963
Наталья Крандиевская-Толстая
А я опять пишу о том,
О чём не говорят стихами,
О самом тайном и простом,
О том, чего боимся сами.
Судьба различна у стихов.
Мои обнажены до дрожи.
Они — как сброшенный покров,
Они — как родинка на коже.
Но кто-то губы освежит
Моей неутолённой жаждой,
Пока живая жизнь дрожит,
Распята в этой строчке каждой.
1935
ПОМОГИТЕ МНЕ, СТИХИ!
Помогите мне, стихи!
Так случилось почему-то:
на душе
темно и смутно.
Помогите мне,
стихи.
Слышать больно.
Думать больно.
В этот день и в этот час
я —
не верующий в Бога —
помощи прошу у вас.
Помогите мне,
стихи,
в это самое мгновенье
выдержать,
не впасть в неверье.
Помогите мне,
стихи.
Вы не уходите прочь,
помогите, заклинаю!
Чем?
А я и сам не знаю,
чем вы можете
помочь.
Разделите эту боль,
научите с ней расстаться.
Помогите мне
остаться
до конца
самим собой.
Выплыть.
Встать на берегу,
снова
голос
обретая.
Помогите...
И тогда я
сам
кому-то помогу.
Роберт Рождественский.
Есть в одиночестве свобода,
и сладость — в вымыслах благих.
Звезду, снежинку, каплю меда
я заключаю в стих.
И, еженочно умирая,
я рад воскреснуть в должный час,
и новый день — росянка рая,
а прошлый день — алмаз.
Владимир Набоков.
Александр Кушнер
Кого бы с полки взять? Всех знаю наизусть.
Не Лермонтова же, не Пушкина, не Блока…
Мрачнеет Мандельштам. Обиделся? И пусть.
А может быть, он рад, что потускнел немного,
Как Тютчев или Фет, — и значит, что ничем
Теперь не хуже их и, скажем, Пастернака.
Я сам себе чуть-чуть смешон и надоел
В топтании своем, средь сна и полумрака;
В рассеянье рука потянется опять
К кому-нибудь из них: не к Кузмину ли? — мимо.
Задумаюсь, вздохну: мне нечего читать!
И в Анненском всё так знакомо и любимо!
И я гляжу в окно, и я тянусь к местам,
Укутанным во тьму, с подсветкою по краю:
Ах, может быть, у них за это время там
Написаны стихи, которых я не знаю?
*Мустай Карим
Услышал я: «Буран на весь Кавказ...»
Снега могилы ваши застилают,
Кайсын, Расул...
Я думаю о вас
В полночный час моих воспоминаний.
*Кайсын, ты старший брат, *Расул, ты младший брат,
Я средний брат, но мне не быть меж вами,
Хотя и рвусь к вершинам, где лежат
Могильные два камня под снегами.
Кавказ далек. Не в силах все равно,
Не одолею страшной той метели...
И место мне готово уж давно
С любимой рядом над замерзшей Агиделью.
Она там ждет, она зовет меня.
...И тихий снег пошел в начале дня.
8 января 2004
Перевод с башкирского Н. Каримова и А. Хусаинова
*Мустай Карим(1919-2005) - башкирский советский поэт
*Кайсын Кулиев (1917-1985) – балкарский советский поэт
*Расул Гамзатов(1923-2003)- дагестанский советский поэт
Венок сонетов — давняя мечта,
Вершина формы строгой и чеканной,
Когда невыносима суета,
К тебе я обращаюсь в день туманный.
О, белизна бумажного листа!
Она источник жажды окаянной,
Манящий образ женщины желанной,
В ночи осенней яркая звезда!
Себя другим в угоду не иначь.
Души от ветра времени не прячь,
Чтобы ее, как факел, раздувало
Хранится в сердце мужества запас.
И свет во тьме, как прежде, не погас,
И тьма его, как прежде, не объяла!
Владимир Солоухин
..а жизнь моя была проста
во власти чистого листа,
во власти благостной, во власти
нетерпеливого пера,
в неумолкающем соблазне,
а жизнь моя была щедра.
Зима ворота раскрывала
завороженного двора,
укутанного в одеяло
до самого полуподвала,
и абажура кожура,
оранжевая, проплывала,
и удивленная строка
дрожала в пальцах чудака,
и ускользала за ограду
захолодалая щека,
прижавшаяся к снегопаду,
а жизнь моя была легка...
Владимир Полетаев
Каждый примеряет на себя
Строки из чужих стихотворений,
Созданных под шум сердцебиений,
Ненавидя, плача иль любя...
И находит каждый в тех словах
Отзвуки своих переживаний,
Тени не исполненных желаний,
И надежду, словно в вещих снах !...
Леонид Митенев
2016 г
Стихотворения чудный театр,
нежься и кутайся в бархат дремотный.
Я — ни при чем, это занят работой
чуждых божеств несравненный талант.
Я — лишь простак, что извне приглашен
для сотворенья стороннего действа.
Я не хочу! Но меж звездами где-то
грозную палочку взял дирижер.
Белла Ахмадулина
СТРОКА
Голос автора, в чтенье и тёплый и влажный,
То шуршащий, как дождь, то поющий рекой,
То рыдающий... Голос! О, как это важно,
Чтобы он, как защита, стоял за строкой.
Тем страшней ей одной. Сколько нужно отваги,
Чтоб остаться на белой пустыне листа,
Пережить иронический шёпот бумаги,
Счёт страниц... Хорошо, если совесть чиста.
Типографская краска, солидность печати
Устоят на свету? Могут в год постареть!
Подрастает строка, и самой за себя отвечать ей,
И любить, и страдать, и в глаза человеку смотреть.
Ирина Снегова
1961
Е.К. Стюарт
Чужой не завидую славе,
Читая чужие стихи,
Но знаю я добрую зависть
К искусству добротной строки.
Мне любо мгновение это,
Когда, утолиться спеша,
В волненье другого поэта
Моя заглядится душа.
Как будто в колючую вьюгу
Жилища я вижу огонь,
Как будто бы лучшему другу
Я руку кладу на ладонь.
И чувствам становится тесно,
И дали сияют светло,
А в сердце ответная песня
Уже расправляет крыло.
Елизавета Константиновна Стюарт. Русская советская поэтесса 1906 -1984г.г.
Венок сонетов — давняя мечта,
Вершина формы строгой и чеканной,
Когда невыносима суета,
К тебе я обращаюсь в день туманный.
О, белизна бумажного листа!
Она источник жажды окаянной,
Манящий образ женщины желанной,
В ночи осенней яркая звезда!
Себя другим в угоду не иначь.
Души от ветра времени не прячь,
Чтобы ее, как факел, раздувало
Хранится в сердце мужества запас.
И свет во тьме, как прежде, не погас,
И тьма его, как прежде, не объяла!
Владимир Солоухин
Там неукрашенным могилам
есть простор…
А. Пушкин
Любят писатели русские
Сельские кладбища…
Странные!
Что в них?
Погосты тарусские
Снились
Марине Ивановне –
Лечь под зеленые лапища
Шаткого, дикого кладбища.
Помню,
как сладивши с мелкими
Злобами,
с бренностью сладивши,
Плыл,
как корабль,
в Переделкине
Гроб Пастернака на кладбище.
В гору.
Меж клейкими ветками.
Медленно.
К вечному.
К ветхому.
Никнут букеты неброские,
Зори цветут
виноватые,
Гулко гудят комаровские
Сосны
над тихой
Ахматовой…
Над Святогорским, Тарханами –
Тишь. Да сугробы барханами.
Странные!
Что в них?
Засыпало
Ровно. Все славы и славищи.
…После того,
что им выпало,
Греют их мерзлые кладбища…
Холмиков
белые клавиши,
Стертых крестов указатели…
Издавна сельские кладбища
Русские
любят
писатели.
Ирина Снегова
1967
Памяти Н.А. Заболоцкого
Жил-был поэт, без титулов и званий.
Сквозь гул московский слушал гул лесной,
Вдоль чьих-то слав, крушений, притязаний
Брёл, щурясь сквозь очки на бег дневной,
Где так в обрез всего: любви, бумаги,
И только стихотворцев — пруд пруди…
Где даже патентованные маги
Не могут снять стеснение в груди.
Где явственнее сказанное глуше,
А близко то, что в самой глубине…
Жил-был поэт. Он стал землёй и стужей.
Но нам ещё гореть в его огне!
Ирина Снегова
1964
Иван Бунин
В горах
Поэзия темна, в словах невыразима:
Как взволновал меня вот этот дикий скат.
Пустой кремнистый дол, загон овечьих стад,
Пастушеский костер и горький запах дыма!
Тревогой странною и радостью томимо,
Мне сердце говорит: «Вернись, вернись назад!» —
Дым на меня пахнул, как сладкий аромат,
И с завистью, с тоской я проезжаю мимо.
Поэзия не в том, совсем не в том, что свет
Поэзией зовет. Она в моем наследстве.
Чем я богаче им, тем больше — я поэт.
Я говорю себе, почуяв темный след
Того, что пращур мой воспринял в древнем детстве:
— Нет в мире разных душ и времени в нем нет!
Мануэль РЕЙНА
Река, что протекает по равнине,
зеркально отражает в лоне вод
траву, цветы, деревья, птиц полёт
и купол небосвода ярко-синий.
Так и поэзия — всегда и ныне —
отображает землю, небосвод,
мир и войну, свободу, рабства гнёт,
всю жизнь людей — в смиренье и в гордыне…
Гомер — сражение; Вергилий — день;
Эсхил — стихия, рёв её победный;
Анакреон — вино, веселье, лень;
А Данте — ночь, сокрывшая весь мир;
Честь — Кальдерон; и Мильтон — луч рассветный;
и сердце, в коем скорбь и страсть, — Шекспир.
перевод с испанского В.Андреева
13 февраля 1964 году арестовали Иосифа Бродского по обвинению в тунеядстве. Суд над поэтом начался 18 февраля того же года, и о том, как проходило заседание стало известно из стенограммы.
Судья: Чем вы занимаетесь?
Бродский: Пишу стихи. Перевожу. Я полагаю...
Судья: Никаких “я полагаю”. Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам! Смотрите на суд! Отвечайте суду как следует! (Мне). Сейчас же прекратите записывать! А то — выведу из зала. (Бродскому): У вас есть постоянная работа?
Бродский: Я думал, что это постоянная работа.
Судья: Отвечайте точно!
Бродский: Я писал стихи. Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю...
Судья: Нас не интересует “я полагаю”. Отвечайте, почему вы не работали?
Бродский: Я работал. Я писал стихи.
Судья: Нас это не интересует. Нас интересует, с каким учреждением вы были связаны.
Бродский: У меня были договоры с издательством.
Судья: У вас договоров достаточно, чтобы прокормиться? Перечислите: какие, от какого числа, на какую сумму?
Бродский: Точно не помню. Все договоры у моего адвоката.
Судья: Я спрашиваю вас.
Бродский: В Москве вышли две книги с моими переводами... (перечисляет).
Судья: Ваш трудовой стаж?
Бродский: Примерно...
Судья: Нас не интересует “примерно”!
Бродский: Пять лет.
Судья: Где вы работали?
Бродский: На заводе. В геологических партиях...
Судья: Сколько вы работали на заводе?
Бродский: Год.
Судья: Кем?
Бродский: Фрезеровщиком.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить Вуз, где готовят... где учат...
Бродский: Я не думал, что это дается образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это... (растерянно)... от Бога...
Поэзия — дело седых,
Не мальчиков, а мужчин,
Израненных, немолодых,
Покрытых рубцами морщин.
Сто жизней проживших сполна
Не мальчиков, а мужчин,
Поднявшихся с самого дна
К заоблачной дали вершин.
Познание горных высот,
Подводных душевных глубин,
Поэзия — вызревший плод
И белое пламя седин.
Варлам Шаламов
Не пиши о том, что под боком,
Что изведано вполне,—
Ты гони стихи за облаком,
Приучай их к вышине.
Над горами и над пашнями
Пусть взвиваются они,—
Ты стихи не одомашнивай,
На уют их не мани!
Не давай кормиться около
Мелких радостей и смут,—
Пусть взмывают, будто соколы,
В холод, в синий неуют!
Изнемогши и заиндевев,
С неподкупной вышины
То, что никому не видимо,
Разглядеть они должны!
Вадим Шефнер.
БОРИС ПАСТЕРНАК
Определение поэзии
Это — круто налившийся свист,
Это — щелканье сдавленных льдинок.
Это — ночь, леденящая лист,
Это — двух соловьев поединок.
Это — сладкий заглохший горох,
Это — слезы вселенной в лопатках,
Это — с пультов и с флейт — Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Площе досок в воде — духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная — место глухое.
Эмили Дикинсон
***
Страницы книги — паруса,
Несущие фрегат,
Стихи быстрее скакуна
В любую даль умчат.
Доступен даже бедняку
Беспошлинный проезд.
Скитайся по миру, душа,
Пока не надоест.
Перевод Григория Кружкова
У поэтов соперника нету —
ни на улице и не в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
это он не о вас — о себе.
Руки тонкие к небу возносит,
жизнь и силы по капле губя.
Догорает, прощения просит :
это он не за Вас — за себя.
Но когда достигает предела
и душа отлетает во тьму...
Поле пройдено. Сделано дело.
Вам решать : для чего и кому.
То ли мёд, то ли горькая чаша,
то ли адский огонь, то ли храм...
Всё, что было его, — нынче Ваше,
Всё для Вас. Посвящается Вам !
Булат Окуджава
ПОЭЗИЯ
Не знаю, как она пришла,
В какой заснеженный денек
Меня из дома повела
Петлями мартовских дорог;
В какой весёлый дачный день
В бору мне показала пень,
Сказав, что это сторож-дед
В дырявый пиджачок одет,
Что сказка спит в родном краю,
Что бродит дуб тропой лесной, -
Но тайну первую свою
Я ей доверила одной.
И первых радостей восторг,
И горечь первых злых обид
Связались ниткой первых строк,
Хоть их блокнот и не хранит...
Она, как старшая сестра,
У пионерского костра
Вела рассказ, мечте сродни,
Про волочаевские дни,
Про славу смертного пути,
Про шум знамен и скрип ремней,
Про доблесть двадцати шести,
Про юность матери моей.
Неудержимо, одержимо,
Хоть с каждым шагом путь трудней,
Как восходящий на вершину,
Я падала, но шла за ней.
И в самый чёрный день, когда
В мой дом молчком вошла беда,
И стоном застонала ночь,
И мне никто не мог помочь,
Никто не мог, никто не мог,
Ни плач, ни друг, ни врач, ни бог,
И все, что было мило мне,
На белой стыло простыне,
Она сказала мне, коря:
- Ты веришь, что жила не зря?
А раз не зря, так надо жить,
Собрать тетрадь, листки сложить...
Не плачь, от слез мокра земля,
Будь щедрой мужеством души,
Живи, его с другим деля.
Бери перо. Садись. Пиши...-
Всегда, в мечте и наяву,
Она была судьбой моей,
И если я ещё живу,
Я тем обязана лишь ей.
То тихой флейтой, то трубой
Она звала меня с собой.
Я шла за ней среди камней,
Но все трудней шагалось ей.
Как стекла битые, звучали
Пустые, праздные слова...
Но так же, как тогда, вначале,
Я знала, что она жива.
Она жива необоримо,
Как буря в робком ветерке,
Как нива, что огнем палима,
Как вечность в тютчевской строке!
Пусть путь ее от века труден, -
Она идет, презрев покой,
Свою любовь к земле и людям
Неся на строгий суд людской.
Ирина Снегова
Стихи попадают в печать,
И в точках, расставленных с толком,
Себя невозможно признать
Бессонниц моих кривотолкам.
И это не книга моя,
А в дальней дороге без весел
Идет по стремнине ладья,
Что сам я у пристани бросил.
И нет ей опоры верней,
Чем дружбы неведомой плечи.
Минувшее ваше, как свечи,
До встречи погашено в ней.
Арсений Тарковский
Вы здесь » Какие наши годы!... Форум для пенсионеров и не только. » Литературная гостиная » Поэты о стихах, о поэзии, к поэтам..…