Династическая канитель
        В 1785 году в Москве на Якиманке сын ярославского крепостного крестьянина купец Семен Алексеев построил фабрику "волоченного и плащенного золота и серебра". В пышную эпоху Екатерины Великой золотая нить и модные блестки приносили фабриканту стабильный годовой доход в 60 тыс. рублей серебром, не уменьшался он и по окончании "галантного века". Рыночные позиции предприятия не смог ослабить даже пожар 1812 года. Алексеев отстроился уже на Таганке и продолжал обслуживать бездонный российский рынок роскоши. Сверкали на балах расшитые золотом платья дам. Драгоценными нитями, сделанными на алексеевской фабрике, были украшены парадные мундиры их кавалеров. Не был забыт и другой колоссальный рынок сбыта — церковный. Алексеев лично объехал подмосковные женские монастыри, и вскоре завод стал поставлять золотую и серебряную канитель синодальному ведомству централизованно.
Актер-заводчик
        В 1882 году на предприятии появился правнук основателя компании Константин Алексеев. Незадолго до этого родителям будущего бизнесмена пришлось перевести свое чадо из гимназии в частный Лазаревский институт восточных языков — по причине хронической неуспеваемости.
        К моменту прихода востоковеда Алексеева на фабрику золотоканительное дело переживало кризис. Товарищество "Владимир Алексеев" с трудом конкурировало с двумя десятками российских предприятий, теснили его и заграничные коллеги. С окончанием правления Александра II этот специфический рынок что называется "просел". Мода практически отказалась от золотого шитья, армия к продукции фабрики тоже теряла интерес.
          Для Константина Алексеева посещение предприятия долгое время было не более чем обязанностью, с которой необходимо мириться — все-таки семейный бизнес. Значительно больше Константина Сергеевича интересовал мир театра, где с 1885 года он был известен как актер Станиславский. Он имел хорошую прессу, на сцене его партнершей была сама Ермолова. После спектакля пролетку артиста окружала толпа юных поклонниц.
        Утром он шел на фабрику и бродил по цехам, где рабочие тянули на станках канитель. К вечеру эта "канитель" заканчивалась и заводчик Алексеев превращался в актера Станиславского. Совсем как Селестен во Флоридора в оперетте "Мадемуазель Нитуш", роль в которой была одной из первых в его карьере.
         
Кризисный менеджмент
Все изменилось в 1892 году. В апреле Константин Алексеев отбыл в Европу в новой для себя роли — промышленного шпиона. Он посетил заводы своих германских конкурентов Венинга и Шварца, надеявшихся получить крупный заказ в России. Затем отправился в Лион — центр французской золотоканительной промышленности. Как и в немецком Мюльгаузене, Алексеев интересовался техническим оснащением фабрик. "В Лионе фабриканты очень скрытны — официального разрешения на осмотр получить невозможно,— жаловался он в письме супруге.— Пришлось осматривать потихоньку, то есть в то время, когда мастера отдыхают днем". Осмотр принес результаты. Алексеев докладывал из Парижа брату: "Теперь меня уже не удивляют баснословно дешевые цены заграничных рынков. Папаня поймет, какого прогресса достигли здесь в золотоканительном деле: я купил машину, которая сразу тянет товар через 14 алмазов. Другими словами: с одного конца машины идет очень толстая проволока, а с другого выходит уже совершенно готовая". Были учтены интересы и его "двойника": "В Париже, кроме мастеров и инженеров, я видел только театры по вечерам".
Спустя месяц Алексеев-Станиславский вернулся в Москву. На вокзале его встречал антрепренер Малого театра — упал в ноги с просьбой заменить на гастролях заболевшего актера Южина. И Станиславский сразу же взял верх над Алексеевым. Он забыл о близких, ждавших его дома, и уже вечером играл в Ярославле в пьесе "Счастливец". Отчет о поездке сына Сергей Алексеев — глава семейного дела получил только по окончании гастролей Малого театра. Прощение отца Константин получил только после того, как представил на суд правления товарищества проект реорганизации производства.
        План предусматривал на первом этапе слияние с основным конкурентом — компанией Вишнякова и Шамшина. После объединения капиталов Алексеев-младший предлагал переоснастить производство новыми алмазными волочильными станками и освоить гальваническое золочение проволоки. Позолоченная нить была гораздо дешевле и пользовалась постоянным спросом. Новое товарищество стало в своей отрасли крупнейшим в мире. Российские конкуренты теперь были вынуждены тоже приобретать французские машины, однако и здесь менеджер Станиславский все просчитал.
        В станке, тянущем одновременно 14 нитей, главной деталью были алмазные волоки (фильеры) — кристаллы в металлической оправе с проделанными в них отверстиями. Владея эксклюзивной технологией их производства, французы и итальянцы спокойно продавали свои аппараты, зная, что за новыми фильерами русские придут к ним. В 1894 году Алексеев нарушил эту монополию, открыв на фабрике алмазный цех. Конкуренты обращались с заказами на реставрацию волок уже к нему. Спустя пять лет правление товарищества нашло вредной даже частичную зависимость от "мелких лионских фабрикантов фильер" и учредило собственный отдел по сверлению алмазов. Не обладая секретной технологией, московские фабриканты просто перекупили профильного специалиста — Клода Ренома. К этому времени компания уже освоила рынки, где мода на золотое шитье не проходила никогда: Индию, Китай, Персию и Турцию. В 1900 году золотая нить московской золотоканительной фабрики получила Гран-при Всемирной парижской выставки, а Константин Алексеев был удостоен диплома и золотой медали. К концу XIX века похищенная технология и удачный менеджмент позволили Станиславскому осуществить свою мечту и открыть собственный театр.
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/310410

Не знаю кто это, но вот через недельку оно же:

А сейчас вроде цветет уже это чудо.... Схожу , сфотографирую , покажу!

Отредактировано Лидия (07-05-2013 14:35:33)

И вот теперь от памятника Высоцкому , по правую руку от которого улица Петровка, а по левую Каретный ряд, проходим на Петровский бульвар и идем по нему до конца, идти удобно, под горку, любуемся на красивые здания по сторонам бульвара и на первые тюльпаны.
Надеюсь, вы не забыли, что я пригласила вас не на экскурсию, а просто на прогулку…

Лида, лилейник какой-то, да? Давай скорее фоту цветущего, помру от любопытства же!

Тинка, спасибо за прогулку! Года 4 уже в тех местах не гуляла, только набегом. Смотрю, доходный дом в Крапивенском отреставрировали, наконец, - радует!
Жду продолжения.